Что нам продают по цене уникального деликатеса из диких лесов и как отличить продукт неустанных пчелиных трудов от глюкозно-фруктозного сиропа с ароматизатором?
Мишки, как известно, очень любят мед. А еще его любят дети и взрослые, спортсмены и приверженцы здорового образа жизни, пасечники-энтузиасты и их постоянные клиенты, а для самих производителей меда — пчел — это и вовсе не только продукт, но и источник их жизни. Но в последние годы под надписью из трех знакомых каждому букв может скрываться такое, что может не иметь к этому вообще никакого отношения. Как распознать, тем ли мы лечимся от надвигающейся простуды, и как не потратиться всуе на очередную маркетинговую уловку, рассказали лидеры отрасли в Хабаровском крае.
Несмотря на то, что регион почти полностью состоит из диких лесов, где произрастают экологически чистейшие медоносы в ассортименте, традиционное бортничество (разведение пчел для получения меда) здесь постепенно угасает. Расходов промысел требует много, закупочные цены их толком не оправдывают, в лесах у ульев остаются энтузиасты, средний возраст которых — за шестьдесят. Зато на захватившем страну тренде ЗОЖ активно зарабатывают фальсификаторы.
В магазинах и на рынках сейчас медовое изобилие. Разнокалиберные упаковки соревнуются в обещаниях уникальности их нутра, а также его пользы. Поневоле хочется верить, что этот мед собирали специально обученные пчелы, которые берут сырье исключительно с цветков вереска, василька или акации. Но на деле эти уникальные насекомые по-прежнему продолжают свои семейные традиции, где есть строгая иерархия и единожды утвержденная технология. А вот человек за это время отлично поднаторел в изготовлении искусственного продукта, который на взгляд, запах, вкус и цвет подчас кажется даже лучше того, что получается из таежных ульев. Но меда в нем нет.
Трое в законе
Крупнейший в крае завод по переработке даров тайги располагается в Хабаровске. Руководитель предприятия Евгений Хрустов рассказал, что плоды трудов своих полосатых подопечных ему поставляют около 300-400 пасечников со всего Дальнего Востока, из них регулярно — около 50 человек, оборот — 200 тонн меда в год.
— На три вида меда по их ботаническому происхождению разработан ГОСТ «Меды монофлорные». Это липовый, гречишный и подсолнечниковый. Остальное часто фантазия пчеловода или продавца, — говорит он.
Происхождение меда определяется по пыльце в его составе. Чьей пыльцы (30 и более ядер на каплю) больше, от того растения и мед. Самый популярный после липового цветочный по факту представляет собой разнотравье. Пчелы собирают нектар в период наиболее бурного цветения каждого растения, и за сезон в сотах может намешаться любой букет. Состав ограничивается лишь трехкилометровым радиусом от места проживания пчелы — дальше она за нектаром не летает.
Поэтому пасечники обычно путешествуют по тайге со всем хозяйством то поближе к липе, то к другим медоносам, меняя по три-четыре локации за сезон.
Евгений Хрустов отмечает, что к нему тоже несут «неправильный мед», но плохое сырье он не возьмет. На заводе есть лаборатория, где продукция проверяется по всем строгим канонам. Предприятие работает через государственную информационную систему «Меркурий» и в рамках обязательного производственного контроля проводит дополнительные анализы в независимых лабораториях. Производство продукции сертифицировано на соответствие международному стандарту качества ISO22000. На упаковках ставится специальный значок, гарантирующий, что в банке находится то, что на ней написано.
— «Кондитерские изделия», которые повсеместно продаются под видом меда, очень актуальная и большая проблема для страны. Люди голосуют рублем и стараются купить товар подешевле. Ретейл зарабатывает на торговом обороте, поэтому заинтересован в низкой цене, а не в качестве. Этим пользуются маркетологи и фальсификаторы, — отмечает Евгений Хрустов.
В поисках экономии стоит помнить, что таежный бортник передвигается за медоносами с несколькими десятками ульев (а в каждом — по сто тысяч пчел) по бездорожью, вне благ цивилизации, далеко от населенных пунктов, где должен обеспечить себе жилье и пищу. Поэтому дикий мед объективно должен стоить дороже в 2-3 раза чем тот, нектар для которого пчелы собирают, например, на культурных подсолнечниковых или гречишных полях в благословенном Черноземье.
Евгений Хрустов объясняет, как понять, что в промышленной упаковке находится натуральный мед. В надписи должно быть указано «Мед натуральный» — это подтверждает, что он изготовлен по существующему в России ГОСТу 19792-2017. Кроме того, на этикетке должны быть напечатаны еще три буквы: «ЕАС». Это значит, что предприятие соблюдает технический регламент Таможенного союза «О безопасности пищевой продукции», а также указан состав.
— В продукции, выпущенной по ГОСТу «Мед натуральный», не должно быть ничего, кроме меда. Мы также выпускаем медовые композиции с добавлением к натуральному меду, например, таких же натуральных продуктов пчеловодства, как прополис, пыльца или ягодные экстракты, тем самым обогащая его состав. Но вся это информация обязательно указана на этикетке, — рассказал Евгений Хрустов.
Рубить иль не рубить?
Дальневосточный мед объективно является поистине драгоценным продуктом. Предприятий, глобально отравляющих атмосферу, здесь нет. Местный сельхозпром выращивает культуры, которые не являются медоносными. Поэтому наши дальневосточные пчелы собирают нектар с настоящих лип в конце июня — начале июля, а в остальное время — с цветов и кустарников. Так что одним из признаков, позволяющих определить медонос, является дата сбора на упаковке продукта или в сопроводительной документации. Но как раз с ним — самым ценным, единственным не аллергенным липовым медом есть опасность попрощаться навсегда.
Руководитель региональной организации «Союз пчеловодов Хабаровского края» Валерий Шубакин рассказал: главная боль пасечников сегодня в том, что глобальная лесодобыча не щадит липы. Хотя это растение занимает в общем объеме вырубки всего 0,7 процента, и отказ от него не повлияет на доходы ни заготовителей, ни регионального бюджета.
Для этого требуется законодательный запрет, которого упорно добивается Шубакин. В этом пути есть что-то мистическое — стоит только немного продвинуться, найти понимание у очередного губернатора, как власть в крае меняется. Но надежды пчеловоды не теряют. А те, кто теряют, оставляют с десятков ульев для родственников, чтобы не затосковать совсем в таежных поселках от безделья.
По наблюдению Шубакина, местное бортничество постепенно исчезает как класс. В организации 257 человек, по факту пасечников в крае больше. Но многие бросают промысел, который превратился скорее в хобби — не столько доходное, сколько затратное.
— В советское время Хабаровский край заготавливал 17 тысяч тонн меда в год. С одного гектара липы можно было получить больше тонны меда. Теперь липы рубят повсеместно. При том что давать нектар дерево может только после 20-25 лет. По сути, мы сами лишаем себя уникального продукта, который востребован по всему миру и мог бы принести гораздо больше прибыли в бюджет, чем доход от древесины, — считает Валерий Шубакин.
Изменились и требования к пчеловодам. Необходимо оформить участок, получить кадастровый паспорт, только за бюрократию отдать 150 тысяч рублей. Шубакин вспоминает, что для своей пасеки под Мухеном ему девять (!) раз пришлось посетить ведомство управления лесами, прежде чем получил документ. Что уж говорить о пчеловодах в таежных поселках, где и интернета зачастую нет. Проще бросить дело, чем рисковать и нарушать закон. Но и это не гарантия нормальной работы. Как только Шубакин с коллегой и их пчелами расположились на новом месте, потратились на его обустройство, этот же участок оказался выдан лесозаготовителям…
Примечательно, что прорываться вглубь тайги лесозаготовители не спешат. Предпочитают делянки возле дорог и просек. Рубить девственные заросли в поисках медоносов предлагается пасечникам-энтузиастам, у которых есть ульи, пчелы, знания и опыт, но нет ни трактора, ни средств на освоение тайги. При этом скупщики предлагают от силы 100-150 рублей за килограмм (поднимая эту цену вдесятеро на розничном рынке), тогда как себестоимость липового меда не может быть ниже 400 рублей.
Немудрено, что профессионалов активно заменяют «производители», которые кормят пчел сахаром, не выезжая из города, а получившийся продукт, в котором нет ни одного полезного вещества, продают как настоящий мед.
Никому не верить
Рецептов «неправильного меда» несколько. Чтобы ускорить процесс и успеть получить больше прибыли за короткое дальневосточное лето, пасечники зачастую сливают только что собранный пчелами и еще не дозревший до своих лучших качественных характеристик мед, выдавая его за полноценный продукт. Но самый популярный способ — развести сахар с водой и добавить туда ароматизаторы, которые успешно выпускают химики соседнего государства. Усилители вкуса и запаха теперь такие, что даже опытные медоеды не всегда отличат подделку. Так что верить на слово не стоит ни промышленному, ни частному производителю.
В Хабаровске время от времени появляются точки торговли «башкирским» или «алтайским» медом. По наблюдению Шубакина, это не более чем спекуляция названиями регионов, традиционно ассоциирующихся в сознании как малонаселенные территории с большим количеством лесов, следовательно, медоносных экологически чистых растений.
— Собирается компания горластых, активных ребят, которые нахваливают продукт и уверяют, что приехали из этих регионов. А мы знаем, что они перед этим скупили у наших пасечников мед по 100 рублей и продают теперь по 1200 за килограмм. Общался с коллегами из Башкирии, они говорят, что регион физически не может произвести столько меда, сколько по всей стране якобы от них продается, — рассказал он.
Валерий Шубакин перечисляет несколько основных признаков, которые позволят неопытному потребителю выяснить, что находится в ложке меда:
— Требуйте у продавца документы — сертификат, где указано место и время сбора, результаты лабораторных исследований — от содержания воды в составе до названия растения, давшего нектар. Но и это всего 70 процентов гарантии качества. Зачерпните ложку меда и слейте его обратно в банку с высоты 15 сантиметров — должна образоваться горочка, подделка сразу растворится в содержимом. И не забывайте, что настоящий мед к ноябрю-декабрю уже кристаллизуется и не может быть жидким.
Вряд ли искусственный продукт с экзотическими названиями серьезно навредит организму. Разве что добавит ненужного ему рафинированного сахара. А вот пользы, ради которой мы и покупаем мед, не принесет.
